Или позже, в юности — на боксёрском ринге, да в битвах за благосклонность представительниц противоположного пола. И даже не в открывании пива зубами — не было такого… Дело в том, что я родился уже зубастым. В момент моего появления на свет мою улыбку украшали аж четыре зуба!
А то, что раньше проявляется, оно и раньше угасает. Это ведь то же самое, как и с любимой вещью: носишь её не снимая, эксплуатируешь в хвост и в гриву, пока она не разъедется по швам и не превратится в хлам от ветхости. Так и с зубами — одни воспоминания остаются. Разные… Хочешь — не хочешь, а к врачам всё равно приходится обращаться. Поэтому, когда у меня в стройотряде заболел зуб, я особо не переживал, сел на попутку и очутился в Сызрани, в стоматологической поликлинике. Доктором оказалась симпатичная и словоохотливая девушка. Чистенький, накрахмаленный белый халатик ладно сидел на её стройной юной фигурке. Несмотря на видимую молодость, врач была уверена в себе: «Здесь всё понятно — будем удалять!» Ну, рвать, так рвать. Мне и самому надоел этот ноющий зуб. Пока начинала действовать «заморозка» от укола, врач с нескрываемым обожанием и умилением перекладывала лежащие на столике блестящие инструменты. Наконец она нашла что-то, особенно милое её юному сердцу. — Приступим…
Откройте рот… Начали… Но не тут-то было! Как ни обхватывали щипцы зуб, как ни крошили его, бедного, он, видимо, передумал покидать меня и решил сражаться до конца! Не хочет удаляться тёте в урну и всё тут! «Заморозка» закончилась, расставание с зубом из приятного романтического рандеву с юным эскулапом стало плавно превращаться в экзекуцию. То ли жара такая была на улице, то ли вентиляция в здании не работала, но кресло становилось предательски мокрым от пота… А врач всё не унимается — надо ещё удалить, корни ещё остаются! «Ладно, дёргай…» — уже не говорю, а отрешенно думаю я. И так продолжается ещё довольно длительное время — девушка оказалась на редкость упорной и целеустремлённой. Давайте, говорит, долотом корни подденем! И смотрит так, возбуждённо… Только, говорит она мне, я не смогу одновременно — и долото в нужном месте держать, и молотком стучать… «Поможете?» Ну как я мог отказать девушке — я же джентльмен! Так и трудимся теперь вдвоём, в едином ритме. Она — как молотобоец-стахановец наяривает по зубилу. Я — пытаюсь удержать зубило, генерируя всё новые и новые порции пота и вспоминая всю свою предыдущую жизнь. В голове только одна мысль: кому же я в жизни так насолил? Я уже окончательно ушёл в себя, когда молодая врач угомонилась. Вдохновение прошло.
По глазам было видно — устала. — Чувствуете, — говорит, — когда языком там проводите — явно что-то осталось. Сходите на рентген — сделайте снимок. А мне и самому, честно говоря, обстановка в этом кабинете уже изрядно поднадоела. И стены там какие-то обшарпанные оказались… А уж потолок! Я его столько времени и так и эдак с выпученными глазами разглядывал — он, оказывается, давно не побелен, весь в трещинках и капельках, даже следы от мушиных лапок я все углядел и почти пересчитал, пока не сбился на шестой сотне. А уж «энергетика» там… Жуть! Да и халатик на врачихе вблизи оказался не такой уж чистенький и свеженький — у карманов разводы грязноватые какие-то. Следы от авторучки и ещё чего-то… И сидит он на ней мешковато, скособоченно как-то. И не халатик виноват, вероятно, а она сама, вернее — фигура её долговязая, нескладная и какая-то асимметричная. Да и болтает она не переставая, а изо рта пахнет совсем не романтично, совсем не так, как она Гиппократу обещала, чтобы пахло… Как пробка от шампанского вылетел я в коридор, а во флюорографию — опять очередь. А у меня сил нет не то что препираться — воды попросить не получится… Но радость переполняет меня — передышка.
Дождался я снимка, вернулся к кабинету, а там народ сидит угрюмый, в свою зубную боль погруженный. Очередь сначала хотела возмущаться, права качать, но, видно, в моих глазах было уже что-то такое потустороннее, что даже крикливые, вечно скандалящие бабульки расступились, смиренно пряча глаза, и я, как на Голгофу, прошествовал в кабинет. Осмотрелся — вроде всё до БОЛИ знакомое, но что-то не то… Подошёл к «родному» креслу, чуть не заглядываю под него — а где девушка? А нету… Вместо неё стоит другой врач — тоже женщина, тоже в белом халате, тоже гуманист… но другой! Даже ущипнуть себя захотелось… Оказалось, произошла пересменка и девушка моя упорхнула домой… Ничего не поделаешь, сел в кресло, рассказал всё как на духу, показал снимок. Закрыл глаза, думаю — крепись, друг, сейчас второй раунд начнётся. Сам исподтишка поглядываю — женщина-то в годах, кряжистая, силы-то в ней куда больше будет, чем в той девчушке. Эх, думаю, пропал совсем пацан! Слышу осторожный смех и шепот… Закрываю рот и открываю глаза: мой врач в углу, другому врачу — мужчине, снимок показывает. Оба оживлённо шепчутся, в мою сторону смотрят и прыскают в кулак. Прежде чем они отправили меня с миром, пришлось им рассказать, что удалялся у меня уже не корень, а часть челюсти, но это — «не страшно, зарастёт…»
Девчушка оказалась неопытная, это был её хирургический дебют. Мне почему-то подумалось тогда, что она, наверное, не стоматологией хотела заниматься, а скульптурой. Бывает… Думаю, у неё бы получилось, зуб даю! Конечно, истории из жизни бывают всякие. С годами поводов для радости становится всё больше и больше — отчего не радоваться, если у каждого человека было от рождения всего-то 32 зуба, и ни одним зубом больше — это же сплошное счастье! Осталось-то не так уж и много! А стоматологи — вообще прекрасные люди! Умные, талантливые, душевно щедрые, просто замечательные, зачастую с тонким чувством юмора и душевной организацией. Куда там врачам общего профиля или хуже того — ветеринарам! И с ними не только пообщаться приятно, но и выпить, скажем, текилы — просто здорово, да и поговорить… Но стоя, исключительно стоя! Потому что в кресло к ним садиться без лишней надобности — не рекомендую! Вдруг кто из них окажется из Сызрани, да с задатками скульптора, или патологоанатома…
